Мещерские ебеня или ночёвка в однодневном походе без руководителя.

Начинался поход, в общем-то, как обычно. В электричку, оказавшуюся полной не по сезону, постепенно набивался народ: и наш, и не наш. Всё казалось обычным: Цветной – в разноцветной велоформе, резиновый, как водится, в резиновых сапогах. До Петушков доехали славно, хотя некоторые и стоя. Пришедшему откуда-то контролёру наш Начальник молча протянул 10 рублей. На вопрос: «Что это?», последовал ответ: «Деньги». К этим «деньгам» добавились ещё две бумажки от соседей, также подсаживавшихся по пути и не испытавших необходимости покупки билетов для прохода через турникет. Дедушка этим ответом удовлетворился, заметив, уходя, что на велосипеды нужно брать билеты.

Петушки встретили прозрачно обозначавшимся Солнышком и в его свете идущая по платформе группа в разноцветных ярких одеждах очень соответствовала упомянутому названию станции.

Пара алкашей растянулись по случаю гололёда прямо перед нами.

В общем, всё предвещало хороший день.

В анонсе похода было оптимистично заявлено, что:

1) луж в лесу нет;

2) возвращаемся на электричке 19 00 из Шатуры;

3) двухчасовой привал с костром и чаем.

Несколько забегая вперёд, замечу:

1) луж, действительно, было немного, в основном – озёрообразные образования, преодолевать которые некоторым индивидуумам приходилось по грудь в воде;

2) возвращались на электричке 4 15 следующим утром (правда, как и было замечено, из Шатуры);

3) было целых два привала с костром.

Изначально всё заладилось – пушистый девственный октябрьский снежок, лёгший на сухую, не грязную землю, легко резался зубастыми шинами или прессовался сликами, с деревьев пархал лёгкий искрящийся иней, а ветерок приятно задувал в спину. Катилось легко и весело. Любители разговлялись хересом. Вооружённый цифровиками народ фотографировал Цветного как Шарик почтальона Печкина в мультике «Каникулы в Простоквашино», то есть с разного расстояния и разных ракурсов.

В голове роились планы и почти уже решили сделась крюк в 6 км для посещения бывшей деревни Иколдино. Для чего – не знаю. Наверное, просто так.

Да, между прочим, было новолуние.

Первым «отличился» Резиновый. Когда все остановились у моста через Большую Ушму подождать отставших и пофотографировать Цветного, он (Резиновый) в сапогах забрёл в реку, где и зачерпнул в сапог воды, после чего, хотя и выжал носок, почему-то половину оставшегося пути до привала бежал рядом с велосипедом (издевался над окружающими, наверное).

Привал состоялся на берегу Клязьмы, причём, разведя костёр, достача воды оказалась проблематичной, ибо у самой воды обнаружился откос высотой не менее 2 м и было совершенно не понятно, как туда спуститься (вопрос же, как оттуда подняться возник бы позднее, после ответа на первый). Но при помощи наклонённого молодого деревца и чьей-то матери удалось-таки достать воды и обед состоялся.

К концу привала вновь выглянуло Солнце, народ судорожно вцепился в фотоаппараты и потребовал у Начальника продления привала на 2 часа, на что тот милостиво согласился, и, спустя 15 минут, группа тронулась в путь.

События стали разворачиваться с нарастающей быстротой.

Мы въехали в лесничество (где живёт один лесник) и все с визгом восхищения стали гладить снующих там и сям лесниковских собак. Это занятие наскучило, и было решительно отклонено предложение перевезни нас на моторке через Клязьму (ведь мы же тогда не увидим Иколдино!!!). Только Руководитель хотел перебраться за реку, но, идя навстречу массам, не желавшим по асфальту ехать из Костерёво в Петушки, согласился ехать дальше. Проехав около 5 метров, раздались крики восторга – на шум и запах откуда-то вышли две свиньи (очевидно, до сих пор виденных только на картинках или же в виде ветчины и стейков). Они добродушно хрюкали и подкапывали рылом землю перед нами. Теперь Цветного фотографировали на их фоне.

Когда отъехали пару километров от лесничества, появился первый тревожный знак – перед нами внезапно возникла наполненная водой канава, которую, правда, удалось довольно быстро (минут за 30) форсировать ввиду наличия упавшего в воду разлапистого дерева. Впрочем, наличие канавы на маршруте входило в планы и, хотя эта оказалась уже второй (сверхплановой), она только добавила веселья.

Дальше – больше. В поле мы резко свернули с хорошей проторенной дороги на идущую в нужном направлении, обозначавшуюся в виде колей в высокой траве, коей и двинулись на возможно более низких передачах. Любуясь великолепным видом, я отметил начавшееся слева болото с торчащими кое-где камышами и не по сезону зелёной травой. Почти в то же время авангардные части нашей группы были остановлены тем, что с каждым шагом стали погружаться в воду. Так как сапоги, как и было упомянуто, имел лишь один участник, а обе женщицы приехали и вовсе в тряпочно-поролоновых кроссовках, Главный решил искать обход, пойдя налево (видимо, так ему привычней). Но там нас встретило раскинувшееся на несколько сот метров давеча упомянутое камышовое болото – что его явно не вдохновило. Неожиданно он вспомнил, что уже сегодня вечером (не смотря на субботу) ему нужно быть на работе, и полез по первому варианту по щиколотку в воде, едва продирая байк через в изобилии растущие там, хотя и невысокие, кусты. Оно и правильно – ведь за кустами не видно, на сколько тянется болото, а значит, оно может кончиться в любую минуту. Народ понял, что альтернативы для них нет, и мрачно попёрся вслед за ним. Бредя так, уже давно с совершенно мокрыми ногами, они почему-то испугались очередной лужицы только-то потому, что та была сантиметров на 10 глубже предыдущих, и пошли в обход. Кто смотрел фильм «Айболит-66» или хотя бы слышал песенку из него «Ходы кривые роет подземный умный крот…», знает, чем такое движение оканчивается. Именно этим оно и закончилось. Правда, автор этих строк с хересоносителем почему-то не прельстились обходом и продолжали идти по «дороге», которой, как известно, в России называется местность, по которой собираются проехать. Оба мы по-своему выделялись из группы: одному, как обладателю сапог (тщательно просушенных на привале), количество луж (по регламенту отсутствующих в принципе) было глубоко по барабану. Другой же берёг обувь следующим способом: преодолевал каждую лужу босиком, сняв обувь. А поскольку расстояние между лужами составляло редко больше трёх шагов, а идти постоянно босиком – холодно, продвижение у первого превратилось (после утренней перипетии) в постоянное осторожное ощупывание дна перед собой, а у другого – в постоянное снимание-одевание обуви.

В нескольких десятках метров справа (за кустами) слышалась возня и хруст раздираемых кустов, свидетельствующие, что основная группа также не стоит на месте.

Наконец, преодолев ручей, где опять чудом не залило сапоги, мы увидели, что местность поднимается к взрослому сосновому лесу, из чего мы заключили, что приходит конец нашим злоключениям, о чём криком и уведомили наших закустовых коллег, которые ответили, чтобы мы возможно быстрее разводили костёр, что мы и не замедлили сделать, дойдя до более-менее сухого леса. Постепенно из-за кустов стали подтягиваться наши дрожащие друзья. Состоялось просушивание, сопровождаемое оживлённым обсуждением типа «А где у тебя был телефон, когда ты поплыл?» с гордым ответом: «В кармане в пакете!». Цветной поведал леденящую душу историю, как у него из-под воды торчали только руль и седло. В общем, весело.

Просохнув и возомнив, что самое сырое и противное позади, уже почти в темноте, мы тронулись дальше. Сразу же стало ясно, что количество луж нисколько не уменьшилось, хотя глубина их и стала значительно меньше (в основном). Правда, иногда их стало возможным объезжать.

Потом совершенно стемнело и в свете фар было уже не было видно, кто в какую лужу провалился, но было их (как луж, так и провалившихся) немало. Прошли намеченные 19 часов. …20... А лес всё не кончается. Придумывали всё более экзотические способы успеть на последнюю электричку (22 50). Но вокруг неумолимо чёрной стеной всё ещё возвышался лес. Проехали обещанные Начальником 3 км, 5 км, 7 км. Стали слышны слова «не могу больше идти». Уже давно был слышен шум Мишероня, но лес не сдавался и не отпускал нас, одаривая новыми болотами прямо на дороге.

Наконец – о чудо – появились первые призрачные огни, материализовавшиеся в дома, магазины, редкие уцелевшие уличные фонари… Состоялся захват магазина.

Продавщицы в магазине в один голос обещали в 22 00 автобус в Шатуру, а через 15 минут – пустой (повышенной комфортности) аж до Выхино. Народ приободрился. Двое участников, не очень-то веря в чудеса, прочимые местным населением, решили не ждать милости от Гортранса и ехать в Кривандино самостоятельно. Едва начав движение, один из них поскользнулся на льду и упал, отломив от руля держатель фары. Решили совсем без фар не ехать, да и времени было уже в обрез, так что они присоединились к остальным, уже мерзнущим на остановке. Имевшиеся на остановке местные подтвердили, что сначала идёт автобус до Шатуры, а потом – в Москву.

Время шло, но кроме местной отчаянно матерящейся молодёжи, на горизонте ничего не вырисовалось.

Наконец, подъехал «Мерседес», водила которого объяснил, что в Москву он не поедет, но довезёт нас до Шатуры по 40 рублей с носа. До электрички оставалось 20 минут, и мы уже без надежды (но и без сил) загрузились в автобус и за 27 минут поездки некоторые успели выспаться, а водила вместо того, чтобы ехать быстрее, всю дорогу снова и снова пересчитывал наши червонцы, что, видимо, доставляло ему эстетическое удовольствие.

Прибыв на станцию с 20-минутным опозданием, и убедившись в этом, посмотрев расписание в наполовину отремонтированном здании вокзала, а также убедившись, что первая электричка в 4 15 и поматерившись, что как раз в эту ночь переводятся часы (естественно, назад, то есть ждать на час дольше), народ, побазарив, разлёгся на батареях отходить от холода, ворча, что батареи надо было крепить горизонтально (а так лежать на них не удобно).

Главный ещё в автобусе позвонил кому-то, скоро за ним приехали на машине и, спустя некоторое время, он уже звонил нам из Москвы, сообщая, что уже находится в горячей ванне. Мы же остались сидеть в зале с тёплыми батареями и выбитыми стёклами в дверях, с пакетами, купленными оптом в ближайшем магазине и теперь торчищими у всех из обуви… И почему-то через слово вспоминающие горячую ванну.

С велосипедов медленно отваливается оттаивающая грязь. По залу шныряют одноглазые коты. Народ погружается в сон. Тяжёлый рюкзак, на коем покоится голова Цветного, упал уже дважды, оба раза чуть не убив одноглазого кота, почему-то облюбовавшего место под Цветным.

Внезапно замёрзнув, я сгонял в ларёк за ручкой, оторвал от стены объявление о необходимости закрывания двери (бумага, типа), и вот под насмешки попутчиков пишу эту правдивую историю.

Простите, коли что не совсем точно…